«…Музыка способна заставить человека безудержно радоваться и горько рыдать, расслабиться в медитации или мужественно взобраться на баррикады. Особенно, если музыка идёт рука об руку с красочным изображением, развиваясь по драматичным и крайне экспрессивным законам, существующим только в кино…» — так начала рассказ о создании музыки к «Манежному Лошадиному Чтению» композитор Юлия Витта.
Эпизод «Девочка-Гусь».
…Процесс создания саундтрека вообще сильно отличается от рядового сочинительства, пусть даже вдохновенного. Одно дело, свободный полёт мысли, неограниченный выбор тем и жанров, то есть то, что интересно и притягательно в данный момент. Это когда ты пишешь, чувствуя потребность немедленно ответить на зов посетившей тебя музы. Другое дело, творить на благо конкретной идеи, предельно ясно и самозабвенно обрисованной режиссером. Задача не из простых — однако, трудно найти что-либо более увлекательное, чем её решение на протяжении нескольких месяцев.
Надо сказать, что композиторы — люди особенные сразу и навсегда.
Нельзя быть композитором «от рассвета до обеда», и не изобрели ещё тот рубильник, который одним движением выключает эмоции, чувства, лихорадочную дрожь зависшего над нотной тетрадью карандаша.
Это образ жизни, а не профессия. Не только профессия, если хотите.
о мыслях и вороных конях
Сочинять музыку — значит не останавливаться любой ценой, ловить отблески идеи повсюду, ежеминутно развивать интеллект и откликаться на любой малейший раздражитель и стимул, способный спустя миг привести мысль в нужное русло. Это суровая, насыщенная событиями школа своеобразного существования в окружающей действительности, не признающая праздности, но дающая великую силу в процессе реализации.
Работа над картиной «L.E.P.» началась с мистического сна о рыцаре на вороном коне — тогда еще я очень мало знала о Карле Кралле, об Арнольфини и масонской ложе «Мицраим» — но вместе со средневековым борцом за справедливость во сне появилась основная тема фильма, как ответ на увлекательный и одухотворенный экскурс Александра Глебовича в историю мыслящих лошадей. Так что в начале была идея – видеоряд в композиторском арсенале появился гораздо позже, когда большинство основных вопросов, поднятых сценарием, уже было продумано и прочувствовано.
об иллюстраторах и о выразителях
Вообще, спор о первичности идеи и картинки не прекращается до сих пор, и на этот счёт диаметрально противоположные кинематографические традиции продолжают представлять доказательства своей правоты. Голливудские мастера вроде Ханса Циммера («Гладиатор», «Пираты Карибского моря») изначально остаются гениальными иллюстраторами происходящего на экране, тогда как столпы русского кино больше тяготеют к внутреннему состоянию героев, что — парадоксально! — часто не совпадает с картинкой. Вспомните хотя бы «17 мгновений весны» и Микаэла Таривердиева. Нейтральной полосой, где оба метода безболезненно существуют на равных, остаётся передача эмоционального состояния — но не героя, а эпизода в целом, и, конечно же, абсолютная ориентация на зрителя.
Съемки эпизода проходили в настоящих интерьерах пушкинской эпохи: в частном музее Дворянского быта.
Иллюстративность музыки — штука полезная и нужная, если происходит динамичное действие, вроде уличной драки, дуэли, погони, казни — здесь изобразительность оправдана и закономерна. Другое дело, эксперименты, заговоры, моральные страдания и предчувствия, а также скрытые, едва уловимые взаимоотношения. А в «L. Е. Р.» есть настолько тонкие и глубокие моменты, которые сопоставимы с состоянием озарения, катарсиса, ощущением личностной трагедии — не пафосном, выставленной напоказ, а той, что приходит безмолвно и в одиночестве. Отсюда необычные музыкальные решения некоторых сцен — минимализм и лиричность инструментовки вместо ожидаемого симфонического размаха и масштаба.
сестра по оружию
Известная тема «Братья по оружию», созданная моим коллегой ранее, задала особый тон и стиль, узнаваемый с первых звуков и ставший своеобразной визитной карточкой, знаменем правды о людях и лошадях. Поддерживая эту традицию, тем не менее, для своей работы я выбрала несколько иной путь, основанный в первую очередь на ассоциативном мышлении (самая частая просьба с моей стороны касалась именно ассоциаций, хлестких словосочетаний, потока сознания на тему той или иной личности, и надо сказать, Александр Глебович безукоризненно точно и ярко комментировал индивидуальность героев, подчас заменяя и видеоряд, и всех актеров вместе взятых), а уже только после этого — на стилизации музыкального материала демонстрируемой эпохи.
Наставления режиссера актрисе Алёне Артёмовой. К слову, после подобных же наставлений композитору и просмотра рабочего материала – сначала родилось совсем иное музыкальное произведение: салонный романс с цыганскими нотками, но… Слово Юлии: «На записи в студии из-под пальцев полилась совершенно другая мелодия, готовая песня без слов, как будто Девочка-Гусь научилась выражать свою внутреннюю боль и отчаяние нотами. Так персонаж неожиданно высказался через композитора, цыганский надрыв был благополучно забыт, уступив место искренней печали русских балалаек».
Учитывая глобальный временной охват происходящего в фильме действия, пришлось обратиться к истории мировой культуры, детально изучить особенности музыки средневековой Италии и Франции, вдохновиться церковными хоралами и светскими придворными танцами — что, между прочим, полезно и познавательно для каждого здравомыслящего человека…
Юлия Витта
Как музыкой передать боль изувеченного тамплиера, пикантный юмор малыша Хадсона, гордость и непримиримость анатома Везалиуса – во второй части рассказа Юлии в новом номере журнала «Nevzorov Haute Ecole»
