Online video hd
Смотреть узбекский видео
Официальный сайт 4stupeni 24/7/365
Смотреть видео бесплатно
Передача "Пока все дома" - Первый канал, 3 мая 2010 годаТимур Кизяков: Доброе утро. В эфире семейно-собирательная программа «Пока все дома», которую сегодня украшает собой семья Александра Невзорова. Саша, доброе утро. Александр Невзоров: Доброе утро. Тимур Кизяков: Познакомьте, пожалуйста, со всеми собравшимися. Александр Невзоров: Что касается Лидии — жены, и Александра Александровича – сына, который так бесстыже пожирает торт, то для него эта съемка — только повод сожрать торт. Тимур Кизяков: Ну, так как Александр Александрович — самое яркое пятно в нашей сегодняшней программе в прямом и переносном смысле, ему нужно особое внимание уделить. Вы уже с ним сколько знакомы? Александр Невзоров: Если считать перинатальный период, то чуть больше четырех лет. Тимур Кизяков: Лидия, скажите, Александр Глебович с появлением Александра Александровича каким стал? Как он отреагировал? Он же уже взрослый родитель, и тут ему совсем «детское детство» досталось. Лидия Невзорова: Ну, я думаю, вовремя. На самом деле, все делается вовремя. Потому что оценить такое счастье в юном возрасте очень тяжело, надо в зрелом возрасте заводить детей. Хороший папа, конечно. У нас очень хороший папа: такой заботливый, очень трогательно заботливый, такой суровый и сильный, и при этом с ребенком тает совершенно. Ну, как все, я думаю. Тимур Кизяков: Саш, ты можешь прожевать торт? У меня к тебе очень важный вопрос есть, можешь? Прожуй, пожалуйста. Александр Невзоров-мл.: Ммм, не могу. Тимур Кизяков: Скажи мне, пожалуйста, ты сильный мальчик? Александр Невзоров-мл.: Нет, да так. Тимур Кизяков: Когда как? Александр Невзоров-мл.: Нет. Да. Тимур Кизяков: Ты сильный? Александр Невзоров-мл.: Да-а уж. Тимур Кизяков: А где у тебя сила? Покажи. Александр Невзоров-мл.: Нету. Тимур Кизяков: Ну вот. Какие игры у папы, старшего Саши, с младшим? Александр Невзоров-мл.: Никакие. Тимур Кизяков: Ну, сейчас узнаем. Лидия Невзорова: Сейчас он расскажет вам все. Тимур Кизяков: В какие игры играет? Александр Невзоров: Фехтует. Лидия Невзорова: Да, фехтует. Какой-то дурдом устраивает. Как выяснилось, очень тяжело воспитывать детей: и характер твердый – наверное, в папу. И мне теперь приходится с двумя мужчинами уживаться. Нелегко. Раньше я должна была слушать одного, теперь появился еще один командир — и это тяжело, потому что все время противоречивые указания. Тимур Кизяков: Лидия, а Вы художник? Лидия Невзорова: По первому образованию — да. По второму ипполог: лошадьми занимаюсь. Сейчас только лошадьми, художеством не занимаюсь. Тимур Кизяков: Когда были маленькой, как вы себе представляли свою семью, о которой мечтали? Лидия Невзорова: Когда я была маленькой, я хотела жить за городом и иметь много животных, совершенно не думая о том, каким будет муж. Я собиралась замуж очень поздно: хотела сделать карьеру, чего-то добиться. А вышло так, что в 18 лет вышла замуж – и все. Никаких альтернатив не было. У нас животных много, могу сказать, что мечта сбылась. И муж чудесный. Тимур Кизяков: Лидия, вспомните момент, когда от заочного знакомства с Александром Глебовичем вы перешли к очному. Когда вы встретились впервые? Александр Невзоров: Это я отвечу. Тимур Кизяков: Да нет уж. Александр Невзоров: Существует такое количество легенд на эту тему, что мы уже забыли правду. Лидия Невзорова: Мы вместе семнадцать лет - это уже достаточно много. Александр Невзоров: По-моему, больше. По-моему, девятнадцать. Лидия Невзорова: Ну, может, девятнадцать. Тимур Кизяков: Тогда вспомните, пожалуйста, что было семнадцать с половиной лет назад. Лидия Невзорова: Семнадцать с половиной лет назад я рисовала какие-то этюды в поле и Александр Глебович был рядом на коне. Если кратко, он мне сразу же сделал предложение в такой странной форме. Он мне сказал: «Девушка, у нас будет с вами потрясающий роман, но жениться я не обещаю». На следующий день сделал мне предложение. И c того дня мы вместе. Александр Невзоров: Это то, что называется словом «скоропостижно». Лидия Невзорова: Мне было 18 лет, я была из очень приличной семьи. И когда показали по телевизору в программе «600 секунд» нас держащимися за руки на каком-то детском празднике… Александр Невзоров: Папа устроил Лиде скандал, и я тут же… Лидия Невзорова: Мой папа устроил мне такой скандал, что ему тут же пришлось сказать по телефону, что он на мне женится. И вопрос был решен. Тимур Кизяков: Мы сегодня находимся в студии — во втором доме, а не в первом. Почему это происходит? Александр Невзоров: Потому что дома, в том реальном живом доме, к сожалению, все подчинено очень жесткому укладу жизни. Тимур Кизяков: Саша очень хорошо это назвал с именем, отчеством и фамилией. Как это? Александр Невзоров: Нет, ну то, что касается моей части – Кавардак Кавардакович Кавардаков. Я в ужасе, когда думаю, что надо что-то снимать и надо пустить оператора домой. Я осматриваю эти курганы книг, которые рушатся постоянно на меня; я осматриваю эти невероятные склады ржавых доспехов, съемочного реквизита, старых камер, каких-то кусков позолоты, которые на меня вываливаются, искусственных препаратов мозга, хирургических инструментов, банок с формалином... Туда нельзя пускать людей. Ну, по крайней мере, на мою половину. А вы наверняка захотели бы на мою половину. Тимур Кизяков: А Лидию когда вы туда привели, как там все выглядело? Александр Невзоров: Ой, выглядело совершенно потрясающе. Лидия Невзорова: Ну, было не войти. Дверь с трудом открывалась: там лежал слой книг, бумаг, писем в мешках от безумного количества поклонниц, ужас был просто. Среди этого всего ходил серый персидский кот, у которого волос был малость свалявшийся, и в нем были даже фантики. Я сразу же забрала этого кота к себе — стала его чистить, мыть, выстригать. Это был первый подарок Александра Глебовича. Тимур Кизяков: Это холостяцкий стаж? Александр Невзоров: Да. Лидия Невзорова: Это была ужасно холостяцкая квартира. Жить я там не смогла бы никогда. Потому что первое, что я увидела, после этой кучи мусора — это ползущий по стене таракан. Больше мы туда не возвращались. А жизнь мы начинали на некой даче — слава богу, было лето — куда я перебиралась ни с чем. В первый же день поехала и купила для хозяйства, будучи абсолютно не подготовленным человеком, два каких-то тазика и трех живых кур-цыплят. Это было моим первым хозяйственным приобретением. Начинали жить в деревянном, абсолютно картонном, доме с одним остеклением. Летом было хорошо, но потом пришла зима. Александр Невзоров: Вот маленькое происхождение этого дома: это был сохранившийся с войны т.н. ЛЦУ. Тимур Кизяков: Это что такое? Александр Невзоров: Ложный целеуказатель. Это принадлежало одной из воинских баз того времени, и реальный командный бункер находился тогда в 600 метрах от этого дома. Лидия Невзорова: Электричества практически не было. Был колодец, в который я кидала то ли коленвал, то ли распредвал от грузовика, чтобы вообще воду заполучить. Тимур Кизяков: Лед пробить? Лидия Невзорова: Да. Тимур Кизяков: И железом обогатить воду. Александр Невзоров: Да, надо сказать, это было как раз в ту самую пору безумной славы «600 секунд». Лидия Невзорова: Это было очень тяжело. Я сидела в этом ужасе. Александр Невзоров: Мало кто может себе представлять, как я жил. Тимур Кизяков: Я не представляю вообще. Александр Невзоров: Но я не испытывал проблем от этого. Лидия Невзорова: Да, конечно, ты же приезжал вечером, ставил машину… Тимур Кизяков: То есть такое упоение работой было, что… Александр Невзоров: Ну, во-первых, не упоение. Просто действительно я приезжал где-то в 10-11 вечера. Лидия Невзорова: Не до чего было абсолютно. Но зато просыпался, и из-под одеяла было не вылезти, потому что был минус в комнате. Печку круглую надо было топить всю ночь. Александр Невзоров: Ну, плюс несколько не в моей стилистике жаловаться. Лидия Невзорова: Его бытовые условия не интересуют. Александр Невзоров: У меня с детства идеал – это Лакедемон. Тимур Кизяков: То есть аскетизм полный? Александр Невзоров: Это не полный аскетизм, и, кстати говоря, в Лакедемоне не было принято полного аскетизма. По крайней мере, абсолютное пренебрежение к удобствам. Тимур Кизяков: Саш, то, что окружает нас здесь — это ведь большая работа, и это все не случайно здесь. Александр Невзоров: Это съемочный реквизит с последнего фильма. Вот там стоит этот замечательный дяденька – это гомункулус Пенфилда. Тимур Кизяков: Что он означает? Александр Невзоров: Он точно показывает представительство в мозгу человека различных органов и частей тела человека. Тимур Кизяков: Это распределение внимания мозга к разным… Александр Невзоров: Нет, это распределение, скажем так, мощностей и массы мозга. И не столько даже мозга, сколько, я бы сказал точнее, кортекса, то есть непосредственно коры и некоторых участков палеокортекса и мезокортекса. Тимур Кизяков: Медицинские термины присутствуют в немалом количестве, и об этом мы еще позже поговорим. Александр Невзоров: Хорошо. Тимур Кизяков: Руки и язык… Александр Невзоров: Руки, язык, нижняя губа. Руки. В основном, конечно, руки, потому что благодаря этой феноменальной мелкой моторике, все вообще существует. Вот посмотришь — все создано мелкой моторикой. Начиная твоей прической, твоими часами, моей зажигалкой – это все возможности наших рук. Тимур Кизяков: Тут бы самое время и объявить наши «очумелые ручки». Жизнь нам подсказывает, какую роль они в ней играют. * * * Тимур Кизяков: Саша, из чего состояла детская жизнь? Где все происходило? Александр Невзоров: Происходило все здесь, в Петербурге. Я, естественно, не помню себя в таких подробностях. Я только помню, что были бесконечные няни. Тимур Кизяков: Саш, если были няни, значит, во-первых, была в них необходимость, во-вторых, была возможность их иметь. Как жила семья ваша тогда? Александр Невзоров: Такой интимный, я бы сказал, вопрос, потому что семьи как таковой не было. Была абсолютная разобщенность взрослых людей, которые сходились, расходились, конфликтовали друг с другом. Стержнем семьи был дедушка. Тимур Кизяков: По чьей линии? Александр Невзоров: По материнской. А отцовской линии у меня вообще нет. Я профессиональный сирота. Тимур Кизяков: Что это значит? Александр Невзоров: Я даже не подозреваю, кто у меня папа. Тимур Кизяков: Вот вы рассказываете об очень грустной вещи… Александр Невзоров: Да никакой здесь особо грустной вещи нет. По крайней мере, для меня это было вещью точно не грустной, поскольку я рос, как трава, и делал все, что хотел. Причем кандидатов в эти папы — сейчас немножечко подвымерли или подуспокоились — в «секундовскую» эпоху было, наверное, тысяч пять. Тимур Кизяков: А фамилия Невзоров? Александр Невзоров: Дедовская. Дедушка был чекистом, причем таким реальным чекистом. Это был еще один Невзоров. Вот растет еще один Невзоров — Саша Невзоров-маленький, вот перед вами, сидит другой Невзоров — и дедушка тоже был Невзоров. Он был такой же непреклонный и такой же бескомпромиссный совершенно человек. Тимур Кизяков: А жили вы все-таки с кем? Александр Невзоров: А жил я чаще всего один в потрясающей квартире: 160 метров на Невском проспекте. Я не могу сказать, когда это именно происходило. Я помню бесконечность скрипучих паркетов, огромное количество бронзовых ручек на дверях, витражи, пустоту, записку на холодильнике, оставленные мне там деньги на неделю. Тимур Кизяков: На неделю оставляли? Александр Невзоров: Да. Тимур Кизяков: Какие были тогда заботы, мечты, интересы? Александр Невзоров: Во-первых, я с четырех лет начал читать. Затем я уже втянулся в литературоманию такую. И я тогда ходил, будучи совершенно маленьким пацанишкой — у меня было зеленое клетчатое пальто — в садик имени Володарского: это на Литейном проспекте, за Шереметьевским пассажем . Там был так называемый «Пале рояль» — выставка жуликов. И там можно было найти любые книги: выменять, купить, стырить. В основном, мы сидели на крыше гаража и ждали, когда начнется милицейская облава, прекрасно зная, что облава — это чудесная для нас пора. Нас не ловили: мы были пацанами. Тимур Кизяков: Продавцы разбегались. Александр Невзоров: Нет, они не просто разбегались. У них было место секретное — место складирования тех книг и сумок, которые они… Тимур Кизяков: Сбрасывали. Александр Невзоров: И это место — отгибался лист жестки как раз в том гараже, на котором сидели мы. Тимур Кизяков: Юные библиофилы. Александр Невзоров: И мы совершенно спокойно перебирали нужные нам книги и покидали поле боя. В общем, то, что я вам рассказал, далеко не самое характерное. К тому времени я уже освоил Васильевский остров. И у меня если где и были приятели, так это были те приятели, которые ползали по старым склепам Смоленского кладбища. Но естественно, мы были сильно не первые в этих склепах, и все ценное уже к тому времени было разворовано. Тимур Кизяков: То есть это не просто на экскурсию? Александр Невзоров: Нет, конечно. Совсем не просто на экскурсию. Нас интересовали там пуговицы с орлами. В основном я там ловил летучих мышей. Летучие мыши ловились с одной только целью: выпуск в переполненном трамвае 11-го маршрута. Мыши вели себя абсолютно асоциально: они садились на головы гражданок, они метались по вагону. Вагон, как правило, останавливался, гражданки с визгом — те, которые еще не были в обмороке- из этих вагонов эвакуировались. Было весело. Тимур Кизяков: Вот это вот мальчишеское детство, в котором были самые мальчишеские приключения и события — что это дало? Как это отразилось на характере? Что это воспитало? Александр Невзоров: Это воспитало дикую любовь к свободе и нетерпимость к посягательству на эту свободу. Тимур Кизяков: Саш, а был такой момент, когда вы были на грани открыть Уголовный кодекс и найти там себе статью? Александр Невзоров: Абсолютно некорректный вопрос. Тимур Кизяков: То есть были? Александр Невзоров: Абсолютно некорректный вопрос. Абсолютно не идет вам. Тимур Кизяков: Почему? Александр Невзоров: Вы же для меня образчик, идеал абсолютной тактичности. Тимур Кизяков: А в чем? Что здесь нетактичного? Александр Невзоров: Ну как. Тимур Кизяков: Мы же сидим за столом, а не на зоне. Александр Невзоров: Вот мы и хотим сидеть за столом. Тимур Кизяков: Значит, вы сумели как-то себя от этого шага оградить? Причем рядом не было родителей, которые следили за каждым шагом. Значит, внутренне что-то сработало? И вот это самое интересное. Как человек мог… Александр Невзоров: Читайте Дао Дэ Цзин: «Умеющий ходить не оставляет следов». Тимур Кизяков: Так вопрос задан все-таки. Вам как пришлось? Александр Невзоров: Какой вопрос? Тимур Кизяков: Как вы чувствовали грань, что можно и что нельзя? Какую можно грань переходить, какую нельзя? Александр Невзоров: Так я и сейчас знаю: нельзя поднять руку на беззащитного, нельзя ограбить бедного, нельзя обидеть слабого – вот грани. Тимур Кизяков: Саш, а в какой момент Вы поняли, что нужно устраиваться на работу, и на какую именно? Александр Невзоров: Сперва я искал работу такую, на которую как можно реже нужно было ходить. Советская действительность много предлагала таких работ. В частности, работа оператором газовой котельной была неосуществимой мечтой, потому что тогда это было мечтой всех. Я был грузчиком и литературным секретарем при пожилой писательнице — была такая чудесная Тамара Юрьевна Хмельницкая, которая занималась Андреем Белым. Тимур Кизяков: Саш, ну все-таки, от творчества Андрея Белого вы как-то перешли к трюкам на лошадях, причем я знаю даже, что вы объезжали необъезженных лошадей. Александр Невзоров: Знаете, я считаю, что это достаточно позорная страница своей биографии, хотя мне этого не стоит стыдиться. Тимур Кизяков: Почему? Александр Невзоров: Как я уже говорил, я хотел бы родиться с теми знаниями, которые у меня есть сейчас. Но это невозможно, мне эти знания пришлось приобретать. Только сейчас я понимаю, какой я мерзостью занимался. И то, чему учил кинематограф, то, чему учил спорт в отношении лошадей – это запредельная скотско-дегенеративная забава. * * * Тимур Кизяков: Лидия, у вас редчайшая профессия — ипполог. Не все сразу понимают, что это такое. Расскажите о том, как она стала приобретаться и с чего вдруг такой особый интерес к лошадям стал возникать. Лидия Невзорова: Все от супруга. Все так сложно переплетено. Трудно сказать, кто кого увел по жизни: как-то у нас все время интересы сходились. Тимур Кизяков: Сколько у вас лошадей? Лидия Невзорова: У нас сейчас четыре лошади. Тимур Кизяков: Что стало понятно о лошади вам? Потому что вы думали над этим очень долго, и особенно интересно от вас услышать, что вам открылось. Лидия Невзорова: Открылось то, что все, что в этом мире творится, — абсолютно все неправильно, и все нужно менять. Поэтому возникла организация, которая у нас есть, «Лошадиная революция». Мы боремся со всей этой ужасной системой, и я уверена, что победим. Александр Невзоров: Сейчас я вам все объясню. Как ты считаешь, лошадь можно подковывать? Тимур Кизяков: Ну, я считал, как обычный человек, что это нужно делать было. Александр Невзоров: Так, смотри. Предположим, сидит перед тобой человек, который говорит тебе: «Дорогой мой, лошадь подковывать нельзя». Ты на меня сразу вскидываешь изумленный взгляд. Вскидывай. Вскинул, да? Я тебя спрашиваю: «Дорогой мой, как ты думаешь, какая мышца, какой орган сильнее всего страдает у лошади от подков?». Тимур Кизяков: Я не знаю. Александр Невзоров: Я тебе скажу, что это вся группа сердечных мышц. Тимур Кизяков: Неожиданно. Александр Невзоров: Неожиданно. Здесь дело в том, что копыто у лошади устроено таким образом, что сердце способно пригнать к нему лимфу и кровь, но забрать обратно кровь и лимфу оно не может. А копыто устроено, как маленький насос. И когда мы приделываем к нему железную штуку под названием подкова, мы блокируем этот насос: прекращается или не в полной мере осуществляется отток крови и лимфы. Тимур Кизяков: То есть от нажатия на копыто происходит как раз качок назад. Александр Невзоров: Умница какая. Ему вообще надо этим заниматься! Тимур Кизяков: Вы занимаетесь этим как наукой, которую действительно нужно зубрить, резать, а потом зубрить — это действительно серьезное отношение, и это вызывает большой интерес и большое уважение. Александр Невзоров: Я занимаюсь, скажем так, анатомией и очень надеюсь, что в ближайшее время буду принят, например в Санкт-Петербургское анатомическое общество. Но я занимаюсь не общей анатомией, а исключительно нейроанатомией, то есть анатомией головного мозга человека: мне это нужно. За тем исключительно, что я хочу понять некоторые логичности, нелогичности, закономерности в поведении лошадей. Я хорошо знаю лошадиный мозг, кстати, я занимаюсь секционированием лошадиного мозга. Когда занимаешься лошадьми всерьез, то заниматься ими, не понимая их анатомии, не понимая их физиологии, может себе позволить только полный идиот. Мне нужно во всем докапываться до конца. И когда у меня возникла необходимость познать лошадиный мозг, то, естественно, необходимо было что-то для сравнения. Для сравнения очень подходит человеческий мозг. Тимур Кизяков: Саш, Вы стали профессиональным журналистом. Когда произошла та ориентация, когда стало интересно дело, которым Вы большую часть жизни занимались? Александр Невзоров: Черт его знает, стал бы или не стал, если бы не оскольчатый перелом берцовых костей, четырех ребер, ключицы. Один раз я попал в трюке сильно: какой-то придурок не допилил забор, а я должен был вываливаться с грузовика и ломать собой этот забор. Ну, естественно, поскольку это были русские рабочие площадки, они подпилили другую секцию забора. Я себе сломал все, что мог. И пока я валялся в этом гипсе, мне сперва пришлось написать раскадровку, потом — сценарий для одного телевизионного спектакля. Я же не шел в журналисты, а занялся сразу телевизионной сценаристикой – как раз благодаря тому, что у меня в один период жизни было очень много времени. Тимур Кизяков: Переломный момент произошел. Александр Невзоров: Да. Тимур Кизяков: Кого вы из Саши растите? Каким бы вы хотели его видеть? Как вы пытаетесь этого достичь? Александр Невзоров: Я думаю, что мне все-таки удастся научить трем основным вещам: подчиняться, повелевать и презирать удовольствия. Тимур Кизяков: Задачи нелегкие. Уже какие черточки характера у Саши проявляются? Сейчас он такой ангел синеглазый, светловолосый. Александр Невзоров-мл.: Неа. Александр Невзоров: «Нет», - говорит он честно. Он не ангел. Тимур Кизяков: Как он у вас ест суп? Лидия Невзорова: Не ест он суп. Тимур Кизяков: Не ест? Лидия Невзорова: Никакой. Тимур Кизяков: И вы смирились? Лидия Невзорова: Да, а что делать? Александр Невзоров-мл.: Никакой суп я не ем. Александр Невзоров: «Никакой суп я не ем», - сказал он честно. Лидия Невзорова: Суп не ест, ничего не ест. Вот такой он. Александр Невзоров: Он может, в том случае, если его особо раздражать фактом предложения супа, взять ложку супа и этот суп в кого-нибудь кинуть. Тимур Кизяков: Реакция папы и мамы на это? Александр Невзоров: Реакция папы одобрительная. Тимур Кизяков: Да?! Александр Невзоров: Конечно. Тимур Кизяков: Вот где корни педагогики спартанской. Лидия Невзорова: А что делать? Александр Невзоров: Нет, а ты понимаешь, мне очень трудно возмущаться хулиганством, потому что это было бы диким лицемерием с моей стороны. Тимур Кизяков: Да? Александр Невзоров: Да. Лидия Невзорова: И он это чувствует. Тимур Кизяков: Так, пожалуйста, на примерах. Александр Невзоров: Практически всякое безобразие находит тот или иной отклик у меня и, к сожалению, по большей части, положительный. Тимур Кизяков: Вы находите в нем свои черты? Александр Невзоров: Да. Меня это пугает. Тимур Кизяков: Пугает, но радует? Александр Невзоров: Нет, пугает, но пугает. Потому что я понимаю все проблемы воспитания, когда это существо перестанет быть уже просто очаровательным и маленьким, и свою непреклонность, свою безапелляционность, свою жесткость и неумение идти ни на какие компромиссы будет демонстрировать уже взрослый человек, с которым ты связан чувствами и родством. Лидия Невзорова: И тебе будет тяжело. Мне-то легко, я привыкла. А вот тебе будет тяжело. Тимур Кизяков: Чем вы можете Саше помочь, и до какого момента вы будете помогать? Александр Невзоров: Я буду помогать ему всегда. Тимур Кизяков: От всех «Пока все дома» хочется пожелать вашему дому, самого главного, что может пожелать программа с таким названием: чтобы все ваши «Пока все дома» собирались и почаще и подольше и чтобы всех ваших было побольше. Спасибо вам. Александр Невзоров: Спасибо. |
||
Смотреть видео онлайн
Онлайн видео бесплатно