Fashion Collection, лето-2009

Высшая школа

Рыцари, ковбои, кавалеристы; колесницы, телеги, экипажи.
Лошадь.

Искренняя вера в многовековую дружбу, взаимовыручку и любовь между ней и человеком – не более чем красивый миф. Миф, создаваемый годами, десятилетиями, веками.

Те, кто не знал, были в него влюблены. Те, кто знал или хотя бы догадывался, молчали.
И внезапно в этот круг вступил человек, который просто и веско сказал: ложь!

Александр Невзоров, известный журналист, мастер Школы высоких отношений с лошадью Nevzorov Haute Ecole рассказывает о своей Школе, её истоках и положении в мире сегодняшнем.

- Историческая Haute Ecole – что это?

- Школа Haute Ecole – образно говоря, обозначение наивысшего мастерства в работе с лошадью. Термин так и переводится – Высшая Школа. Высокой ее назвали то ли за предельную сложность, то ли потому, что основные фигуры и элементы были «высокими» - приподнятыми над землей. Их основой была «pesade» - вставание на дыбы. Точной даты и места создания Школы не существует даже приблизительно. Каждый мастер, начиная с XII века, считал, что ВСЁ начиналось только с него. Хоть француз, хоть итальянец. Haute Ecole имеет по крайней мере восемь канонизированных отцов-основателей. Есть также всякая историческая мелкота, что в мемуарах намекает на своё отцовство. Их ещё человек тридцать, и все они, что называется, действительно приложили руку. Но канонизированы всё-таки не были.

Все мэтры - «отэкольщики» начинали с абсолютного нуля, а к зениту или, на худой конец, к закату жизни практически каждый из них получал право одёргивать королей и выстраивать у своих дверей очередь из графов, виконтов и герцогов.

Например, Антуан де ля Бом де Плювинель, мессир гранд-мастер Школы, учитель верховой езды Людовика XIII, в частности, написал бестселлер своего времени – скромно назвав его «Наставления королю».

- То есть это была Школа для знати?

- Конечно! Их талант стоил дороже, чем самые знаменитые поэты. Стишки в ту пору уже мог накропать каждый грамотный. А вот научить лошадь делать «courbette» – величавый и страшный прыжок на задних ногах – не мог практически никто, кроме этих мэтров, спокойно бивших принцев крови за любую неточность.

- Что представляет собой сегодняшняя Школа Nevzorov Haute Ecole?

- Школа сегодня ценна не фигурами, не элементами, а тем, что была на протяжении почти пяти веков концентратом ЗНАНИЙ о лошади. Теми знаниями, теми векторами движения, что в ней наметили еще Плювинель, Гаспар де Сонье и другие мастера. Без ее базы - ничто было бы не возможно. Мы бы знали о лошади столько же, сколько о ней знают, например, монголы. Обучение лошади высоким фигурам сегодня происходит, конечно же, на полной свободе – никаких железок и ремешков. Категорически запрещаются любые наказания. И, разумеется, необходимо наличие абсолютного сбора. Сбора, без которого любые элементы бессмысленны и вредны для лошади. На сегодняшний момент уже понятно, что все высшие достижения в работе с лошадью - это достижения именно в работе со свободной лошадью.

- Как Вы сами пришли к отказу от принуждения лошади?

- Существует несколько легенд на эту тему. Наиболее эффектная: у меня оказался конь, которым невозможно было управлять никакими традиционными способами, и, находясь в абсолютном отчаянии, я решил испытать последнее средство. Но, на самом деле, все началось с Лидии (супруга Александра Невзорова, дипломированный специалист - ипполог, член Союза журналистов России и Международной Ассоциации Профессиональных фотографов лошадей). Она первая поняла, что для серьезной работы с лошадьми, помимо таланта и желания, нужны фундаментальное образование и глубокие знания. Сначала, когда у меня стали получаться фантастические вещи в работе со свободной лошадью, я, конечно, приписывал их своей гениальности и какому-то необыкновенному дару заклинателя. А потом понял, что дело всего-навсего в том, что я перестал причинять лошади боль. Это всего лишь Нормально и заслугой не является.

- А что тогда для Вас является заслугой? Знания? Умение не испортить, исходящее из тех же знаний?

Конечно. Использовать эти колоссальные знания, намешанные с культурологией, философией, историей, мистикой, наукой для того, чтобы добиться для лошади совершенно иного статуса, чем у нее был до сих пор. Никакая база, кроме Школьной, такой возможности дать не может. Лошадь – это точная наука.

Сегодня наша Школа проводит огромную научную работу по изучению лошади – уже создано очень много и научных, и публицистических, и литературно-художественных трудов. К нам в Школу попасть практически нереально. И я даже не представляю себе другого, виртуального или реального учебного заведения, в которое попадание было бы столь сложным. Поэтому мы действуем с позиции абсолютно, скажем так, ясных, чистых и свободных от любого подозрения пристрастий. Да, мы занимаемся наукой, да, мы занимаемся финансированием, мы проводим научные исследования, да, мы публикуем результаты. Но эти результаты может человек воспринять, может не воспринять, в зависимости от своего умения быть Человеком.

Алена Степанова