Правила жизни. Эсквайр, №70, сентябрь 2011

Александр Невзоров

Публицист, физиолог, 53 года, Санкт-Петербург

Вот уже семь лет у меня нет телевизора: рабочие-таджики делали дома ремонт и случайно замуровали антенну.

Я застал отмену крепостного права и сам приложил к ней руку. Ведь «600 секунд» были первой неподконтрольной программой в СССР.

Я не скучаю по телевидению. Точно так же у меня не вызывают ностальгию и мои детские пеленки. Ни при каких условиях я не захочу снова в них завернуться и описаться.

Журналистика – это не финальная профессия. Особенно для мужчины. Но это хорошая школа жизни.

Я давно уже являюсь членом Всероссийского общества анатомов, гистологов и эмбриологов. Вероятно, в ближайшее время появятся мои первые научные работы. А углубленное изучение анатомии лошадей спровоцировали мои занятия с ними. Ведь существующие ветеринарные разработки примитивны и по большей части ошибочны. Так что все приходится исследовать самому.

Лошади не являются для меня чем-то особенно важным. Это великолепный объект для исследования, но они не более замечательны, чем другие млекопитающие.

Когда-то я пришел на ленинградское телевидение как постановщик трюков. Отсюда у меня грандиозный опыт – я много падал с лошадей.

Терапия с помощью лошадей – чистое надувательство. Если бы это работало, монголы были бы бессмертны.

Посмотрите: на пачке трубочного табака написано: «Курение убивает». Не понимаю, почему с такой яростью обрушились именно на эту, самую невинную из всех привычек человечества. Давайте будем последовательными. На каждой бутылке коньяка будем крупно писать: «Алкоголь делает идиотом», а на упаковке мяса напишем: «Гарантируем онкологические проблемы желудочно-кишечного тракта».

Я начал курить в 12 лет. А бросил 15 лет назад. Просто решил бросить  и бросил. Но я остался сторонником курения.

Что прошло, мне уже не интересно. Сожалеть и раскаиваться – это бессмысленные занятия.

Факт хрупкости и смертности человека меня мало печалит.

Когда я первый раз производил анатомическое вскрытие тела, меня поразило несовершенство: это было похоже на обдирание многослойных обоев в запущенной коммуналке, под которыми масса перепутанной и никуда не ведущей проводки.

Не понимаю, как человек может спокойно жить, не разбираясь в анатомии. Вместе с кожей она снимает все предрассудки.

Я не понимаю, что такое национальность. Как физиолог не понимаю. С точки зрения анатомии и физиологии понятие это сугубо формальное. Его возникновение нельзя объяснить ничем, кроме врожденной конфликтности приматов.

Патриотизм в России всегда отличается своеобразной ароматической гаммой и его крайнее проявление – это вши. Любовь к родине у нас – факт антисанитарный. Любить ее? За что? В России человек не когда не получит от родины взаимности в виде гражданских гарантий и культурно-исторических ощущений. А безответно любят только сумасшедшие.

Уже двадцать лет мой самый близкий человек – это моя жена.

Ничто не ментяет твое отношение к женщинам так, как знание анатомии мозга. Ты видишь два органа, и они ничем не отличаются. Женщины – такие же люди, как и все. И желание кого-то из них выписать самим себе патент на идиотизм – просто уловка, лукавство. Мне смешны попытки женщин выделить себя в отдельную группу людей.

Слово «разум» не стоит переоценивать.

У меня нет электронного адреса. У меня нет блога. Цивилизация перешагнула через меня и устремилась дальше.

Со мной трудно спорить.

Записала Анна Львова

http://esquire.ru/esquire-issue-70