Пламенная революционерка. GLAMOUR, август 2007

Лидия Невзорова - о том, как в ее жизни счастливо соединились любовь к мужчине, Александру Невзорову, и делу - воспитанию лошадей без насилия.

Я полюбила лошадей в тот момент, когда полюбила Александра Невзорова. Мы познакомились в полях под Санкт-Петербургом. Я была студенткой первого курса художественного вуза и выехала на природу писать этюды. А он прогарцевал мимо меня на вороном жеребце. Я впервые в жизни увидела живую лошадь! Мне было восемнадцать, Невзорову - тридцать три. Первые слова, которые я от него услышала, были: «Девушка, у нас с вами будет сумасшедший роман, но жениться я не обещаю». Мое сердце он завоевал весьма необычным способом: на следующий же день повез меня на конюшню. И в лошадей, и в Невзорова я влюбилась сразу. Кстати, предложение выйти за него замуж он сделал мне уже на второй день нашего знакомства.

Совместную жизнь мы начинали буквально в картонном домике. Он стоял в очень хорошем местечке под Санкт-Петербургом, но стены были из фанеры, а окна затянуты полиэтиленом. В доме не было ни канализации, ни водопровода, ни отопления. Невзоров целыми днями пропадал на телевидении, и ему просто некогда было этим заниматься. Первая зима выдалась очень холодной. Я привязывала к веревке карданный вал от «запорожца» и сбрасывала его в колодец, чтобы разбить лед и достать воды. Когда колодец промерзал окончательно, я ходила за водой на колонку. Вода текла тоненькой струйкой, и пока набиралось ведро, мои валенки примерзали ко льду. Я стояла и плакала, позвать на помощь мне было совершенно некого. Потом вынимала ноги из валенок, отрывала их от земли руками, надевала снова и грустно брела домой.

А ведь мне только исполнилось двадцать лет, я была избалованной городской девочкой и совершенно не представляла себе трудностей деревенской жизни — у нас с родителями и дачи-то никогда не было. А здесь мне приходилось вкалывать по-черному. Вставала с петухами, топила печку, готовила еду на дровяной плите. Смотреть «600 секунд» ходила к соседу, который пускал меня при условии, что я принесу ему пряниоков. Приоткрывал дверь и строго спрашивал: «Пряники принесла?»

Но несмотря на все трудности, нам было хорошо и весело. Наверное, потому, что мы по-настоящему любили друг друга. Через год жизнь начала потихоньку налаживаться, и тогда я предложила мужу построить собственную конюшню.

Жестокая Англия

Поначалу мы завели всего двух лошадей. Тогда они были просто увлечением — моим основным занятием был дизайн интерьеров и проектирование домов. Но постепенно лошади начали занимать в моей жизни все больше и больше места, пока окончательно не одержали верх. Мне срочно потребовались знания, которых в России мне никто дать не мог - просто потому, что по этому профилю учебных заведений у нас вообще нет. Я решила ехать в Европу и выбрала Англию. С «нуля» выучила английский и поступила на заочное отделение Стаффолдского колледжа иппологии. К учебе относилась серьезно, сразу выбилась в лучшие студентки и круглые отличницы. Начала получать разнообразные дипломы за свои достижения, а главное, завела массу нужных знакомств.

На первых порах я была фанатом западной школы, мне казалось, что только там существует настоящая наука и работают грамотные ветеринары, но постепенно я начала понимать, что это не совсем так и английские лошади — не самые счастливые лошади в мире. Западные иппологи великолепно образованны, но именно этот факт приносит лошадям немало страданий - эти люди точно знают, как выбить из животного лучший результат. К тому же в Англии невероятно развит культ скачек. Я постоянно задавала окружающим меня людям вопрос: «Как можно любить скачки, зная, что лошади часто ломают на них ноги, а их легкие на финише заливает кровью?» Ответ всегда был примерно одинаков: «Да, это жестоко, но посмотрите, как хорошо мы их лечим!» В этой индустрии крутятся безумные деньги, лошади — прибыльный бизнес. Англичане упиваются своими традициями скачек, как испанцы — традициями коррид. Весь высший свет Британии в обязательном порядке посещает бега, а ведь всем хочется быть аристократами или хотя бы им подражать.

Лошадиная фамилия

Однажды мой супруг сказал: «Ленинград — город трех революций, а мы устроим четвертую — лошадиную». И мы с Невзоровым первыми в мире заявили: конный спорт - это зло. Нет более жестокого по отношению к животным занятия, чем конное поло – на турнирах по поло лошади ломают ноги и разрывают рты. Но к пониманию этого я тоже пришла не сразу. В двадцать лет мне казалось, что конный спорт - это единственное, чем может заниматься человек, любящий лошадей. Моими авторитетами были спортивные тренеры и каскадеры — люди, у которых агрессия в крови. Я тренировала лошадей, применяя шпоры, уздечки, хлысты — так, как делают и будут, к несчастью, делать еще многие годы все спортсмены. Сейчас я стараюсь не вспоминать те дни. Представьте: я прыгала через крашеные палочки и воображала, что лошадь от этого пребывает в таком же восторге, что и я! Меня до сих пор мучает совесть - мне стыдно перед всеми лошадьми, которых я заставляла преодолевать препятствия. Да-да, заставляла — потому что они делать это совсем не любят. Но накопленный опыт помог мне многое понять и многое изменить. Что меня до сих пор восхищает в лошадях - так это их умение прощать.

Александр Невзоров открыл мне новые способы воспитания лошадей. Привел весомые доказательства того, что конный спорт, скачки и прочие издевательства — это жестоко. И нет такой спортивной награды, ради которой можно было бы так мучить животное.

Блестящие результаты достигаются только любовью. Лошади ведь не понимают слова «хозяин». И не они ищут общения с нами - это мы нуждаемся в них. Поэтому первый принцип школы Nevzorov Haute Ecole: не заставлять лошадь механически подчиняться человеку, не использовать никаких «железных» приспособлений, не принуждать ни к чему через боль. Я уверена, что и так называемые «меры безопасности» в отношении лошадей тоже излишни. Приведу пример. У нас есть конь Перст. Когда мы его забрали в свою конюшню, он был тощим и жалким. Откормили и поняли, что не можем справиться с его бешеным темпераментом. Перст скидывал на землю всех, кто пытался его оседлать, у него был огромный счет к людям! Тогда Александр Глебович снял с него все уздечки и просто доверил ему свою жизнь. Стой минуты все пошло совершенно по-другому. Воспитание «от Невзорова» идет лошади на пользу, как йога и фитнес — человеку.

Мир вокруг нас сразу разделился на два лагеря - и тут же стало понятно: кто любит лошадей, а кто использует их в своих корыстных целях. Заявляю: те,— кто ходят на ипподромы в шляпках, лошадей не любят! Поэтому у нас нет друзей среди спортсменов. Если мы вдруг пересекаемся, наши встречи превращаются в стычки. Нам уже миллионы раз угрожали поджогом конюшни. Это вообще любимые темы конников: мы ваших лошадей или подожжем, или отравим. Но нельзя тихо сидеть и бояться. Я чувствую, что должна изменить ситуацию. Эту борьбу за права лошадей я веду не ради денег, а ради идеи. Просто совесть не позволяет иначе. Я не могу заниматься только своими лошадьми, зная, что в это время чужие гибнут сотнями.

Ни минуты покоя

Мы живем за городом, как средневековые крестьяне. Ложимся в одиннадцать, просыпаемся с рассветом. Сейчас у нас четыре лошади, уход за ними и занятия отнимают все время. А с рождением сына хозяйство полностью легло на плечи мужа. Он встает в полседьмого утра, чтобы накормить лошадей, все убрать и почистить. Потом пишет, затем едет на «Ленфильм», по возвращении снова работает у себя в кабинете. Мы оба трудоголики, у нас не бывает выходных, по вечерам мы не ходим в рестораны. Мы и в отпуске-то никогда не были! Если едем за рубеж, то обязательно с камерами, аппаратурой и максимум на два дня, потому что не можем оставить лошадей без присмотра.

Чтобы чего-то добиться, надо очень много работать. Признаюсь, у меня даже не было времени подумать о том, чтобы родить ребенка — слава богу, я все-таки сделала это. Рождение сына по времени совпало с выходом первого номера нашего журнала. Я работала всю беременность, даже в ночь перед родами, когда начались схватки, закончила статью для журнала и отправила несколько деловых писем. Продержалась до 5 утра. Супруг боялся, что я рожу по дороге в роддом прямо в машине.

Маленькому Саше сейчас всего полгода. Мы пока не сажали малыша на лошадь - он и сидеть-то еще не умеет. Муж в шутку торопит события: «У нас будет халявный конюх!» Сейчас малыш только подолгу смотрит на манеж и улыбается. Станет ли он продолжателем конных традиций «Школы Невзорова», пока не ясно. Вырастет — решит сам. Но, признаюсь, мне этого хочется!

Записала Екатерина Харитонова