За хорошее отношение к лошадям. «Петербургский дневник», №6(116), 19 Февраля 2007

Он был певчим в церковном хоре, а потом известным журналистом и политиком. Программа Александра Невзорова «600 секунд» в конце 80-х заставляла петербуржцев оставлять все дела и не отходить от телевизоров... Несколько лет назад популярный телеведущий снова появился на экране, но уже в новом амплуа. Теперь дело его жизни – лошади.

– Вы были блестящим телеведущим и вдруг переключились на лошадей. Не скучаете по работе телерепортера?

– Я всю жизнь хотел заниматься только лошадьми. Все, что я делал на телевидении до этого, было путем к ним – для того, чтобы быть «лошадником», нужна социальная, финансовая и моральная независимость и очень много разных умений, в том числе и тех, которые приобретаются на телевидении. Я не морочил себе голову размышлениями о нравственности. Как говорил Лев Толстой, когда его спрашивали, зачем он пишет свои романы: «исключительно из соображений тщеславия и корыстолюбия». То же могу сказать про себя.

– До телевидения вы работали конным каскадером...

– У меня абсолютно позорное «лошадиное» прошлое. Я – стыдно сказать! – занимался даже конным спортом. «Дозанимался» до звания кандидата в мастера. Был заложником системы. Не зная, что существуют какие-то другие пути, вынужден был поначалу двигаться в указанном мне временем направлении и пойти в спортивную секцию. Но, слава Богу, вовремя одумался. Ушел в каскадеры, хоть это и не менее позорно. Зато теперь я имею право авторитетно рассуждать на эту тему.

– И когда наступило прозрение?

– Как только увидел научные свидетельства того, какую дикую боль я доставляю лошади, засовывая ей в рот железо. Меня учили обращаться с лошадьми с позиции превосходства. А смысл? Не надо показывать силу, не надо никого ставить на место. Теперь Haute Ecole – лучшая школа в мире. На сегодняшний момент ясно, что все высшие достижения в работе с лошадью – это достижения именно в работе со свободной лошадью. Недавно я вместе со своими учениками начал издавать журнал «NEVZOROV HAUTE ECOLE», который поможет многим открыть глаза на то, что они творят.

– В своей школе вы не дрессируете, а «воспитываете» лошадей. В чем отличие?

– Дрессировка – это выучка с помощью побоев и голода. Такие методы широко применяются в конкуре и выездке. Чем отличается дрессированный человек от понимающего? Дрессированный человек, увидев горшок, спускает штаны и на него садится, потому что его так научили.

А если этот человек пришел в магазин сантехники? Он сядет на унитаз в экспозиции, а воспитанный человек скажет: «О, какой красивый унитаз!» Примерно такое же отличие между дрессированной лошадью и воспитанной: последняя сначала подумает, а потом сделает.

– В этом и заключается «революционный» аспект вашего метода?

– Как депутат Госдумы четвертого созыва я могу сказать, что там, где есть власть, немедленно возникает борьба за нее. Нужно никогда не показывать власть и делать вид, что у тебя ее вообще нет. Так и с лошадьми, особенно с жеребцами, которые по природе властолюбивы и всегда готовы побороться за власть.

– Принято считать, что человек и лошадь – друзья по жизни. Например, в книгах пишут, что лошади выносят раненых хозяев с поля боя… Разве это не так?

– Лошадь никогда не будет спасать хозяина. Это бредни киношников или литераторов. Уносит лошадь хозяина с поля боя только в том случае, когда ему оторвало голову и он потерял возможность управлять. Она убегает оттуда, где ей страшно. Человек всегда доставлял этому замечательному существу только боль. Вся практика кавалерии основана на причинении лошади боли и на том, что она не мстительна. Дружба человека и лошади – всего лишь сладкий миф для детишек.

– В уголовном кодексе есть статья, наказывающая жестокое обращение с животными. Но она практически не работает. Почему?

– Надо создать прецедент – взять прокурора и эксперта и на любых конноспортивных соревнованиях ссадить с лошади любого спортсмена и возбудить уголовное дело. Состав преступления налицо: есть корыстные мотивы в виде розеток или получения призовых денег, специальный инструментарий для истязания. Надо посадить одного спортсмена, и статья начнет работать.

– Вы как депутат Госдумы пытаетесь повлиять на этот процесс?

– Депутат Госдумы не может инициировать возбуждение уголовного дела. Это должны делать правоохранительные органы, а наше дело – растолковать им, что совершается преступление. А соревнования по конкуру – преступление, предусмотренное ст. 245 УК. В свое время общество не знало, что делать с растлителями несовершеннолетних, а потом кто-то объяснил подлость и грех этого преступления и полиция начала это преследовать.

– В вашей книге говорится, что конный спорт – это паразитирование на способностях лошади. Но если исчезнет конный спорт, куда денутся все лошади?

– Во-первых, даже во времена расцвета конного спорта в СССР табуны лошадей уходили на мясо. Во-вторых, существует Федерация конного спорта – у этой организации достаточно много денег, их можно переадресовать на создание приютов. Спортсмены провоцировали бесперебойную работу конезаводов и штамповку жеребят, увы, в спорте действует беспощадный принцип – должны погибнуть девять слабых, чтобы десятый стал показывать какие-то результаты.

– Во всем мире лошадей продолжают использовать не только в спорте, но и в хозяйстве. С этим тоже нужно бороться?

– Использование лошадей крестьянами и пастухами тоже жестоко, но эти люди действуют во имя житейской необходимости. Там меняет время. В сельском хозяйстве лошадь абсолютно непродуктивна, необходимость кормления и лечения, экономическая неэффективность очень скоро выведут ее из сельского хозяйства.

– Разве лошадь в конном клубе так уж страдает?

– Внешне лошади там неплохо. Но она по 23 часа в сутки парится в стойле. Ее кормят как на убой, она сходит с ума от перестоя и скуки. Лошадь 24 часа должна находиться в постоянном движении, такова ее биомеханика. Неподвижность приводит к атрофии важных мышц и, в конце концов, к смерти.

– Как сделать лошадь счастливой?

– Для начала надо спасти ее от конного спорта. Хотите убить лошадь? Отдайте ее в конный спорт. Любая лошадь в конкуре обречена на мучительную смерть от острой формы колита, который возникает от железа во рту и постоянных болезненных стрессовых ситуаций. Иногда мне говорят, что в спорте есть лошади-долгожители: одна дожила до 20 лет, другая – до 15.

В результате мне называют 10–15 имен из сотен тысяч. Я отвечаю, что у меня тоже есть свой список: «Махульский Вацлав – 63 го-да, Онопко Юрий – 62 года, Михеев Иван – 60 лет». Это люди, которые были в Освенциме и дожили до какого-то возраста после освобождения. Но из этого не стоит делать вывод, что концлагерь – это хорошо.

– Сколько живет в конном спорте среднестатистическая лошадь?

– По самым точным европейским данным, где хороший уровень ветеринарии, – 7 лет. В то время как биологический возраст лошади около 40–42 лет. Любая спортивная лошадь к 10–12 годам – полуживая развалина, а лошадь, прошедшая скачки, – инвалид уже в 5–6 лет. У каждой второй лошади после скачек из ноздрей и горла идет кровь от легочного разрыва. Лошадь не предназначена природой для такой скорости и продолжительной дистанции. А только для того, чтобы пробежать резво 300 метров. Этого вполне достаточно, чтобы либо удрать от хищника, либо быть съеденной. Жокей за один заезд наносит лошади от 50 до 150 ударов тяжелым хлыстом. Лошади там до такой степени обезумевшие, что сесть на них обычным образом невозможно: у скаковой лошади сорвана психика, ее загоняют в бокс и сверху опускают жокея!

– Вашим ученикам запрещено использовать шлем. Почему?

– Если боишься лошади – нечего к ней подходить. Вот мы сидим с вами, спокойно разговариваем. Хотя теоретически у вас хватит сил, чтобы ударить меня чашкой по лбу. Но вы адекватный человек, и поэтому я сижу без шлема. Так же и с лошадьми.

– Вы работаете советником Валентины Матвиенко. Не пробовали увлечь ее лошадьми?

– У Валентины Ивановны нет гена, который двигает лошадниками. Она не принадлежит к тем 6–8 процентам людей, которые тяжело и безнадежно больны лошадьми.

Беседовала Анастасия Горбунова