Традиционные религии опаснее сект. Piter.tv, 14 октября 2010

http://piter.tv/video/1426

Стенограмма:

- Александр Глебович, нужно ли возвращать имущество православной церкви?

- Вы понимаете, дело даже не в том, что не надо. Дело в том, что не понятно с какой стати, во-первых. Потому что ведь церковь была структурным подразделением государства. Вот, предположим, управление дорожного хозяйства, которое тоже было всегда, которое сейчас называется немножко иначе, на основании того что в 1724 году они что-то замостили булыжником, потребуют: "Отдайте нам Невский проспект". Или отдайте нам проспект Медиков. Или еще что-нибудь. У церкви никогда ничего своего не было. Более того, та церковь была совершенно другой организацией, никак юридически и даже номинально не связанной с нынешней организацией, потому что тогда была российская церковь, сейчас она русская православная. Неизвестно, кому еще, кто еще больше имеет прав на что-нибудь: "обновленцы", "живоцерковцы", "старообрядцы", "дырники", "рябиновцы" или вот эти вот так называемые "сергианцы", потому что все они дети митрополита Сергея Саргородского, следовательно вот такой организации, отчетливых контуров юридических не существует. Существует, более того, большой вопрос: а собственно говоря, с учетом огромности рынка религиозных услуг, огромности, существуют ли какие-нибудь внятные доказательства того, что вот эти бородатые ребята действительно представляют интересы сверхъестественного существа? Поскольку организаций предоставляющие магические услуги очень много, разных конфессий, разных вер. Своим обилием, своим количеством, они как бы невольно свидетельствуют о том, что другие организации являются жуликами. Существует, как я говорил, множество вер, множество религий, множество богов, которые все имеют равное право на существование, по крайней мере, в мировой культуре и в мировом религиоведении. И совершенно понятно, что да - это часть человеческой культуры, но за прошедшие века мы получили право относиться к этой части человеческой культуры, в том числе, и очень критично. Ведь вот поймите, это ж все нормальный бизнес. И им нужны, скажем так, какие-то святыни, как они сами выражаются, исключительно для того же, для чего Мерседесу нужно, например, пополнение в своем модельном ряду. То есть можно увеличить продажу свечек, продажу бумажных иконок, увеличиваются в том месте, где объявляется какая-то редкость. Вот сейчас гастролируют чьи-то очередные мощи, да. Это же, на самом деле, великолепная нажива...

- Коммерция.

- Конечно. Это коммерческая организация, которая должна начать, если она хочет, чтобы к ней как-то относились уважительно, она должна начать с того, что она должна платить налоги.

- Скажите, а какую роль вообще, по-Вашему, православие сейчас играет в российском обществе и вообще религия играет в российском обществе? Потому что...потому что часто доводится слышать, что вот именно религия может принести какое-то нравственное, а потом и социальное возрождение нашей страны.

- Религия не может принести никакого нравственного возрождения, потому что в основе религии чудовищные по своей жестокости и агрессивности догматы.

- Любой?

- Ну, по крайней мере, мы говорим о трех авраамических религиях, которые все достаточно агрессивны, которые все достаточно жестоки, которые, прежде всего, проповедуют нетерпимость к любому иному мнению, ненависть к любой другой форме жизни или мышления, недопустимость любой свободы и любого сомнения, любого поиска. Более того, мы прекрасно видим, что, судя по тому, что в христианстве канонизированы люди, которые отличились особой жестокостью, особой ненавистью к оппонентам и виртуозностью в уничтожении этих оппонентов, канонизированы и нерасканонизированы, да. Возьмем того же митрополита Геннадия Новгородского, который уничтожал так называемую "ересь жидовствующих". А жидовствующие - это были всего лишь те, кто осмелились книжки почитать в России в то время. Возьмем тех, кто вдохновлял еврейские погромы в начале ХХ века и в конце ХIХ. Возьмем, наконец, общехристианских, не чисто православных, общехристианских святых, типа Кирилла Александрийского, который получил поощрение в виде канонизации за то, что по его инициативе изрезали раковинами, убив перед алтарем первую женщину-математика Гипатию, которая отказалась принимать крещение и вообще в этом соучаствовать. Ведь эти все люди, вот эти все персонажи, а таких персонажей множество, они же составляют некий, я бы сказал, канонизированный ряд, и от них никто не отказывался. Т.е. представление о добре осталось прежним. Если бы оно изменилось, то изменилось бы отношение. Тогда бы, извините, надо было и Петра расканонизировать, апостолов – вспомните историю про Ананию и Сапфиру.

- А Вам не кажется, что когда традиционные конфессии теряют свое влияние, растет влияние тоталитарных сект, психокультов, прочих деструктивных организаций. И вот туда уже бабушка, менеджер среднего звена несет все свои деньги, внесет все свое имущество. Ну, традиционные религии как-то менее деструктивно влияют на людей, мне кажется. Нет?

- Нет, они в большей степени разрушительнее действуют, потому что секты разрозненны, секты не получают доступ к государственным деньгам, секты не получают доступа к влияниям на социальную жизнь, секты не лезут со своими книжками в школу, секты не пытаются влиять на государственную политику. Секты делают то, что они, собственно говоря, и предназначены делать, т.е. они удовлетворяют потребности, мистические потребности, граждан определенных категорий, которые нуждаются в этих выполнении мистических обрядов. К сожалению, мы видим, что господствующие религии, большие религии всегда разрушительно действуют на основные позитивные процессы. Ведь даже можем... хорошо, хорошо, можем не вспоминать инквизицию, пожалуйста, хотя это тоже часть истории христианской церкви. Их инквизиция не была издержкой, она не была злой волей каких-то отдельных придурков, типа там Педро Арбуэса, Лойолы, или Торквемады. Инквизиция была прямым следствием того учения, которое исповедовали эти люди.

- Это была норма...

- Это была не просто норма. Это было следствие тех догматов, которые они свято соблюдали. Ведь мы никакого права не имеем утверждать, что все эти люди не верили в своего бога. Они верили в своего бога и поступали в полном соответствии с его правилами. Вот посмотрим на другое. Вот возьмем 1824 год, чудесный год, правда? Пушкин, да? Победа в Отечественной войне 1812 года, вокруг музы, романтизм, стихи, Василий Андреевич Жуковский, Пушкин уже написал "Гавриилиаду", уже все чудесно, да? Так вот, друг мой, в 1824 году на факультете анатомии Казанского университета произошел погром. Туда ворвался архиепископ Казанский, если не ошибаюсь, Амвросий и попечитель университета от министерства духовного просвещения, некто Магницкий, Михаил Магницкий. Все препараты анатомической коллекции были сброшены в специально заготовленные гробы, вывезены и под колокольное пение похоронены на специальном кладбище. Примерно четверть коллекции составляли препараты, изготовленные из коз, собак, свиней, лошадей. Более того, по правилам анатомии все препараты деперсонифицированы, т.е. они не имеют имен, это неизвестные люди неизвестного вероисповедания, неизвестных фамилий. И когда профессура Казанского университета попыталась, даже не возмущаться, а удивляться, 11 человек профессоров были немедленно уволены Магницким, попечителем университета, и Магницкий в ужасе от того, какое безбожие от анатомии произошло в Казанском университете, подал петицию-прошение в министерство просвещения с предложением снести Казанский университет вплоть до снесения стен.

- Отлично.

- Да. Вот вам простой пример, 1824 год. Давайте посмотрим чуть позже. Давайте посмотрим на Михаила Сеченова и книгу "Рефлексы головного мозга". Как только книга была напечатана, тираж был арестован, петербургский митрополит Исидор потребовал, чтобы автора, Михаила Сеченова, отправили на Соловки, для покаяния. Книга была запрещена к продаже, и то название, под которым мы ее знаем - "Рефлексы головного мозга" - это название позднее, цензурное. Потому что подлинное название Сеченова - "О влиянии физиологии на психическую деятельность" - было запрещено как безбожие. Это вам два простых примера взаимодействия с наукой.

- Александр Глебович, скажите, а как связаны между собой "русскость" и "православие"? Да? Ведь православие, по большому счету, часть культурного кода России. Это часть нашей культуры, и отказаться от православия -  значит отказаться от самих себя.

- Когда речь заходит о православии, когда речь заходит о "русскости" и о связи "русскости" и "православия", я всегда задаю один и тот же простой вопрос: в какой связи преклонения, я очень хорошо, очень уважительно отношусь к евреям, прошу это отметить, но в какой связи "русскость" находится с преклонением перед богом-евреем Иеговой, Яхве или в другой ипостаси Иисусом? Почему для того, чтобы считаться русским, надо быть фанатичным поклонником еврейской мифологии? Древнееврейской мифологии в данном случае. Я не вижу никакой связи. Это совершенно разные этносы, это совершенно разные культуры, это совершенно разная связанность. И никакой связи между "русскостью" и "православием" нет, почитайте письма Белинского Гоголю, почитайте, в конце концов "Гавриилиаду" Пушкина. До какой степени подлинная русская культура всегда издевалась над этими идеалами. Вспомните картины Перова...

- Т.е. всегда православие ощущалось как нечто чуждое, Вы хотите сказать?

- Я не знаю, всегда или не всегда, мы только знаем, что не было больше не одной страны в мире, в которой бы существовали змеевики. Вы знаете, что такое змеевик?

- Нет.

- Змеевик примерно до ХV века очень часто находится в раскопках и экспонируется широко в музеях. Это медальоны, которые носили на груди, на одной стороне этого медальона языческий символ, на другой - христианский. Это некий такой компромиссный вариант, потому что, конечно, крещение Руси в то время, когда это хрестоматийно происходило, не произошло. Было насильственно, с унижением национального достоинства, не объясняя причин и сути вероисповедания, затолкано в речку, избито, и навешаны кресты на несколько человек, которые не поняли, что произошло. Само же сопротивление христианству длилось в нескольких городах достаточно долго. И в Новгород, в Суздаль христианство приносилось только на кончике факела и меча. И очень долго было сопротивление, затем был раскол, который, по сути, перевернул так называемую церковную жизнь, а в России не было ничего, кроме церковной жизни. Где-то уже первые анатомы делали первые гравюры с человеческого организма, где-то высекал из мрамора скульптуры Бернини, писали Тициан, Веласкес, Гойя. Где-то был Леонардо с его гениальными машинами. А у нас только октоихи, требники, земные поклоны, свечки и ничего больше! Ни музыки, ни театра, ни медицины, ни истории, ни психологии, ни поэзии.

- Александр Глебович, а Вам не кажется, что российское общество с каждым годом все больше проваливается даже не в религиозное, а в до-религиозное, магическое, первобытное восприятие мира?

- Так а на самом деле религиозное от магического ни чем не отличается, потому что если вы попробуете, я не хочу касаться догматики, не хочу обижать никого, но если вы попробуете перевести на нормальный культурологический, фрейзеровский, скажем так, язык, потому что у нас был великий религиовед господин Фрейзер, то мы увидим, что на самом деле в основе всех культов, в том числе организованных и крупных, все равно те же самые магические манипуляции. И если мы внимательно посмотрим ту же самую евхаристию, причастие, если мы это переведем с высокого церковного, мы увидим как бы ритуальный, культовый каннибализм. Потому что ведь что происходит: приглашается публика, присутствующая в церкви, приглашается есть тело умершего, убитого мужчины. Это не новость в мировой религиозной практике, потому что зулусы, когда убивали леопарда, тоже ели его сердце, чтобы принять в себя частичку его быстроты и охотничьей удачливости леопарда. К сожалению, все культы, по крайней мере, предлагаемые нам, они поразительно вторичны. И очень сильно плагиатированы.

- Я правильно понимаю, что любой уважающий себя, современный, образованный человек логическим образом будет атеистом?

- Нет. Нет. Во-первых, для того, чтобы быть атеистом, надо серьезно относиться ко всем этим проблемам: к церкви, к вере, к исповеданию, культу Вуду, или Чебурашке, или тщательному подсчету голов змея Горыновича, или к разговору о том, могут ли мертвецы через 3 дня после смерти летать по небу. Нет. Мне, например, это все совершенно безразлично. Я в данном случае говорю только о социальной роли церкви и оцениваю только социальную роль. И то – только по вашей просьбе. Потому что, подчеркиваю, что это абсолютно не моя работа, и я вмешался в эту ситуацию только тогда, когда увидел, что все струсили. Что все молчат. Что происходит нечто совершенно чудовищное по нарушению Конституции, в том числе. Когда религиозная структура пытается интегрироваться в светскую, человеческую, гражданскую жизнь. И все молчат. Существует некая заинтересованность государственных структур в том, чтобы это все развивалось так, как оно, им кажется, должно было бы развиться. Поэтому первым замолкает чиновничество и зашивает себе на суровые нитки рты, цепляет на себя крестики и идет по каким-то церквям. Потом, глядя на чиновничество, сразу замолкают умные журналисты, которые хотят карьеры. Потом замолкают даже глупые журналисты. А потом начинают говорить старые репортеры.

- Ясно. Скажите, про Вас можно сказать, что Вы атеист или Вы агностик. Вот как-то себя атрибутируете в этой системе...

- Я не могу себя никак атрибутировать. У меня для объяснения религиозной веры есть свое отдельное мнение, которое я не буду сейчас вам высказывать, потому что оно покажется многим и многим обидным. Это мое личное представление. Оно нейроанатомическое, я бы сказал, ну, скорее такого медицинского характера.

- Спасибо.